Blaue Gans, что в переводе означает «голубой гусь», – старейший постоялый двор в Зальцбурге, расположенный в конце главной торговой улицы города Гетрайдегассе. Он был основан в 1315 году и с тех пор всегда был отелем. Андреас Гфререр купил Blaue Gans почти двадцать лет назад, когда дела у него шли совсем плохо, и превратил в арт-отель, о котором все вокруг говорят с восхищением.
– Вы родились в Зальцбурге?
– Да. Закончил школу гостиничного менеджмента в Зальцбурге, потом учился и работал в Вене, потом уехал в Сан-Франциско и прошел курс маркетинга в Беркли. А потом мне позвонили: возвращайся, тебя ждет «Голубой гусь». Я купил его в 1997 году. Реновацию мы начали в 1998 году. Это оказалось непросто: нельзя было трогать потолок с лепниной, стены. Дизайн у всех номеров разный: есть белые, минималистичные, есть розовые, зеленые. Но главное, что внутри очень спокойно – по контрасту с Гетрайдегассе. Отель маленький, всего 35 номеров. Еще у нас есть ресторан, это тоже важно. Ресторан – сердце дома.
– А когда появилась концепция арт-отеля?
– В 2002 году. В то время современное искусство бурно развивалось в Зальцбурге. Готовился к открытию Museum der Moderne на горе Менхсберг. У Жерара Мортье, интенданта Зальцбургского фестиваля, было много революционных идей (из-за которых он в итоге и ушел с этого поста). И я подумал, что арт-отель – это мысль. Потому что селить людей в номера – это отличное занятие, но куда лучше, если у отеля еще есть какая-то идея.
– Как вы ее сформулировали?
– Мы хотели создать отель, в котором соединились бы многовековые традиции гостеприимства и современный дизайн. У нас 120 объектов искусства в отеле. Некоторые художники хорошо известны, некоторые молоды и только набирают популярность. Эту коллекцию собирал я сам – многих художников я знаю лично, некоторые даже жили в отеле. У нее нет никакой специальной темы. Большинство авторов – австрийцы, живут в Вене, Зальцбурге. У нас был совместный проект с молодым художником из Линца Зигфридом Фрухауфом, он делает видео-арт. Он работал на горе Менхсберг. Фотографировал ее совсем простой дешевой камерой. Никакой обработки не планировалось, только свет, исходивший от города по ночам. Фотографии получились очень энигматичные. На некоторых даже и не поймешь, что на них изображено. О, кажется, это лестница!
– А перформансы?
– Почему нет? Например, фуд-перформанс с honey&bunny. Это было что-то вроде театральной пьесы с едой. В Пепельную среду (первый день католического поста) они накрыли стол для ужина. И чтобы обыграть воздержание от еды, обмотали стол колючей проволокой и рассыпали по нему соль, что тоже не добавляло комфорта: когда ты клал руки на стол, соль оказывалась везде. Пары сидели друг напротив друга, а вся еда была только черная и белая. Черная на одной половине стола, белая на другой. И если ты хотел дать своему партнеру что-то попробовать, нужно было перегибаться через стол. Оказалось, что это очень раздражает – когда в тарелке нет вообще ничего разноцветного. Не самый приятный ужин из тех, на которых я был, но он запомнился. Это было два года назад.
А если мы сами хотим устроить перформанс, для этого во внутреннем дворике стоит ракета, наполненная грязью под давлением. И если потянуть за веревку, она взлетает и начинает разбрызгивать грязь. На 20 метров поднимается, очень опасное занятие, и после запуска нужно делать уборку.
– У вас есть какой-то бэкграунд в искусстве?
– Я сам никакой не художник. Йозеф Бойс сказал, что каждый человек художник, но он не знал меня. Но искусство обогащает мой мир. Работа в туризме порой может раздражать. Это прекрасная работа, однако в ней много ежедневной рутины. Зальцбург – город искусства и культуры, но в плане современных трендов мы отстаем. Прошлое здесь настолько сильно и заметно, гений Моцарта подавляет все вокруг. И фестивали вроде Sommerszene очень полезны для города, потому что они перекидывают мостик между прошлым и настоящим.
– Где еще в городе можно взглянуть на современное искусство?
– Есть ARGEkultur, галерея Thaddaeus Ropac, есть Künstlerhaus, куда недавно пришел новый директор Шеймус Кили. Есть Летняя академия для художников, Литературный дом – в общем, кое-что имеется. Есть биеннале для современных композиторов. Но все это заперто в концертных залах, а должно играться на улицах. Нужно искать новые форматы исполнения музыки.
– Чем посоветуете заняться человеку, который впервые приехал в Зальцбург?
– Нужно пройти по маршруту Walk of Modern Art. 12 объектов искусства работы известных мастеров – Тони Крэгг, Марина Абрамович, Штефан Балкенхоль. Так вы увидите весь город. Марио Мерц работал на горе Мeнхсберг. В крипте Кафедрального собора – инсталляция Кристиана Болтански. Я был в Чикаго, там много объектов искусства в общественных пространствах, можно ходить от одного к другому, знакомясь таким образом с городом. Я, кстати, всегда хожу пешком, пока ноги не начнут ныть. И всегда обнаруживаю удивительные места. Я был в Риме два месяца назад, выбрал отель и случайно оказался в том районе, где и хотел жить – Монти. Никто бы мне не посоветовал этот район. А между тем в Монти множество прекрасных баров и ресторанов, галерей. Самый богемный район Рима больше не Трастевере, это Монти.
– А в Зальцбурге такое бывает?
– Зальцбург не такой большой, чтобы целые районы входили или выходили из моды, но есть интересные места – например, Андрефиртель или Ноннталь. Я сделал целый журнал про хипстерскую сторону Зальцбурга. Мы советуем нашим гостям взять велосипеды и объехать все, что здесь перечислено. Взглянуть на город с другого угла.
– То есть вы и есть специалист по хипстерскому Зальцбургу?
– Я люблю город, мне кажется важным его исследовать, находить новые идеи, новый стиль. И рассказывать об этом нашим гостям.
– Blaue Gans, каким вы его застали, был совсем другим?
– Им владел другой человек на протяжении 25 лет. И не совсем удачно. Никто о нем не знал. Известен был только подвал, где устраивались джазовые концерты и кормили мексиканской едой. Хозяин был фанатом Мексики. Там даже продавались мексиканские сувениры – на Гетрайдегассе, что особенно смешно. Сомбреро – чем не сувенир из Зальцбурга? Но концерты были отличные, и отчасти поэтому мы основали джазовый фестиваль Jazz & The City. Он начинался в нашем подвале, а сейчас уже довольно большой, один из главных джазовых фестивалей в Австрии. Он проходит в октябре. Абсолютно бесплатный. Музыканты играют во всех барах и клубах старого города, включая Republic и даже кафедральный собор. И наш подвал, разумеется. Такое ощущение, что отель немножко вибрирует – но не столько от громкого звука, сколько от разбуженной энергии. Не хочу быть чересчур романтичным, но это такой подарок – слушать хорошую музыку в живом исполнении. Выступают и местные артисты, и всемирно известные. 35 тысяч слушателей в общей сложности.
– А на Зальцбургский фестиваль вы ходите?
– Конечно, я же тут вырос.
– То есть Моцарт все-таки входит в круг ваших интересов.
– Да, но не в штампованном виде. Музыка все знает, правильно? Слушать ее – это потрясающе. Что она знает, что понимает, о чем говорит. И музыка Моцарта говорит нам, что он очень многое про людей и их отношения понимал уже ребенком. Моцарт великий, я плохого о нем не скажу. Но не потому, что из-за него так много туристов приезжает в Зальцбург. В меню нашего ресторана нет ничего с ним связанного – ни мороженого, ничего такого.
– А что есть? Шницель есть?
– Шницель – есть. Иногда мы его режем на кусочки и подаем с шампанским. У нас есть и классика, и более современная кухня – легкая, с сезонными ингредиентами, наподобие средиземноморской. От Зальбурга не так далеко до Италии. Архиепископ Вольф Дитрих Райтенау, при котором в городе появились дворец Мирабель, площадь Резиденцплац и Зальцбургская резиденция, учился в Риме. А когда Зальбургский собор сгорел, он хотел, чтобы новый был больше собора Святого Петра. Благодаря добыче соли и золота архиепископ был очень богатым человеком и мог себе позволить такие амбиции. Так что, возвращаясь к еде, средиземноморский акцент вполне оправдан. Еще в «новой» части меню много овощных блюд для тех, кто не ест мяса. Если рыба – из местных озер, не морская.
Любимые рестораны Андреаса Гфререра в Зальцбурге:
M32, Paradoxon, Carpe Diem, Esszimmer, Hangar 7
Фото: Susi Graf
