Спустившись из Давоса на лыжах-досках в Лангвейс, мы попрощались там с Мануэлой, которая на поезде поехала обратно в Давос, а сами проехали еще одну остановку в противоположном направлении до Арозы, где попрощались и с нашим гидом – Вальтер решил пройти маршрут до конца и двинул дальше до Ленцерхайде.
Пока топтались вокруг вокзала и крутили головами, высматривая нашу гостиницу Hohenfels, вспомнили про багаж. На вокзале выяснилось, что мы опередили его как минимум на 2-3 часа и прийти за ним нужно попозже. Бродить без сил по городу со всем обмундированием наперевес как-то не улыбалось, поэтому отправились заселяться.
Скинув наконец ботинки, рюкзак, доску и глянув с балкона на панораму закутывающейся в туман Арозы, я лично со спокойной совестью лег в третьем часу дня спать. Потому что планов на этот день больше никаких не было. Димка за это время сделал-таки пару кругов по городу, вызнал про лучший традиционный ресторан Арозы Burestubli, где зарезервировал столик на ужин и зачем-то заказал нам экскурсионный «трансфер» до этого ужина на конной повозке, на которые засматривался еще на вокзале… Расслабился, в общем.
Потом приехал в целости и сохранности наш багаж, который Димитрий каким-то образом самостоятельно допер до отеля от вокзала и так громыхнул им у дверей номера, что я проснулся. Переоделся. И мы пошли к месту встречи с нашим извозчиком – к католической церкви, которую я зачем-то не переставая снимал со своего балкона.
На месте выяснилось, что в вопросах религии и религиозной архитектуры мы ничего не смыслим. Первое подозрение о том, что что-то пошло не так возникло, когда на подходе к церквушке мы наблюдали отъезжающего от нее в сторону нашего отеля извозчика в повозке с бубенцами. «Вот на такой сейчас и поедем!» – довольно хмыкнул Димка и мы принялись ждать своего часа.
Минут через 15, когда звон бубенцов уже смолк где-то над нашими головами (дорога, по которой удалилась повозка, вела вверх), а за нами так никто и не приехал, мы начали озираться по сторонам. Случайно разглядели в надписи на кирхе указание на ее принадлежность к евангелической церкви и понеслись галопом обратно к отелю т.к. католическая, как выяснилось, стояла прямо напротив него.
Рядом стоял тот самый извозчик, которого мы проводили внизу и, улыбаясь красным от мороза лицом, приглашал нас присесть в карету. Ласково укутал по горлышко какими-то вкусно пахнущими шкурами и, звякнув бубенцами, тронулся. “Слава тебе Господи, – буркнул из под своей шкуры Димон. – Надеюсь, что мы хоть в ту карету сели”.
