В горнолыжную школу спортивного клуба “Малахит” на станции метро “Щукинская” мама отвела меня лет двадцать пять назад. Там меня обрядили в соответствующий клубным цветам костюм – дутую куртку и обтягивающие портки с подтяжками и поролоновыми вставками на коленях, выдали бесплатно тяжеленные лыжи “Младость” и выпустили на горку неподалеку от нынешних “Алых Парусов”. На месте “Волена” тогда была наша зимняя тренировочная база, возвращаясь с которой в Москву с лыжами на перевес я отвечал любознательным попутчикам в общественном транспорте на самые разные вопросы, касающиеся горнолыжного спорта и инвентаря, техники управления этими шпалами и особенностями костюма, конечно. Благодаря этим занятиям и лыжам я был крутым чуваком в классе и чувствовал себя небожителем.
Бросил я это дело в силу, как говорят, семейных обстоятельств – мы переехали так далеко от “Щуки”, что ездить туда даже три раза в неделю через всю Москву и успевать получать в школе хотя бы тройки уже не получалось. Какое-то время я еще гонял по лесу через дорогу коньковым шагом на горных лыжах, распугивая мирных “бегунов”, а потом бросил и эту затею. В общем, к лыжам я не прикасался лет двадцать и встать на них заново меня уговорил Ги. “Да ты попробуй, может пойдет! Катаешься же ты на сноуборде. У меня есть для тебя отличный русскоговорящий инструктор!” – щурясь не то от солнца, не то в предвкушении потехи внушал мне товарищ. Сам отвел меня в прокат в Вилларе, представил хозяйке, которая выигрывала когда-то этап Кубка мира, вместе с ней вытянул для меня из стойки лыжи и только что в ботинки меня не вставил – так хотел повеселиться:)
Я ему не позволил. Три дня вместо одного простоял на лыжах. Первый простоял практически буквально. Взвалив на себя тяжеленные и всего 165-сантиметровые “фишера”, обувшись в эти чудесные горнолыжные “скороходы” я кое-как дотопал до подъемника, поднялся на гору, где мы долго стояли у кромки трассы с моим инструктором Джонатоном из Ecole Suisee de Ski & Snowboard Villars – рассматривали и комментировали мой экип. Изменилось с тех пор, как я последний раз это делал, все. Согласно объяснениям британца, что поворачивать эти лыжи подо мной будут сами. Собака зарыта в геометрии, в радиусе бокового выреза лыжи. “Даже если гнать напрямки, карвинговая лыжина все равно будет “водить носом” по снегу в поисках поворота, – объясняет Джонатан. – И как только ты передаешь ей усилие, вставая по ходу на кант, она подхватывает его и сама устремляется в поворот”. Клянусь, так и сказал, ровно этими самыми словами. На отличном русском языке!
В общем, так все и было, за исключением первого спуска, который я проделал большей частью плугом, побаиваясь отпустить эти лыжи “водить носом”, и второго, во время которого мне объясняли как и почему мне нужно избавиться от пережитка прошлого и не гонять на этих лыжах со сведенными коленями. Оставшиеся два с половиной дня эти лыжи сами возили меня над Вилларом, на них я уехал в соседний Дьяблере, который связан подъемниками с Вилларом, и благополучно самостоятельно вернулся обратно. Обе зоны катания не вызывают животного ужаса у начинающих, подтверждаю – тут можно встать на лыжи даже в моем преклонном возрасте. О малышах, которые то и дело облетали меня по сторонам, вообще молчу.
