В горнолыжную школу спортивного клуба «Малахит» на станции метро «Щукинская» мама отвела меня лет двадцать пять назад. Там меня обрядили в соответствующий клубным цветам костюм — дутую куртку и обтягивающие портки с подтяжками и поролоновыми вставками на коленях, выдали бесплатно тяжеленные лыжи «Младость» и выпустили на горку неподалеку от нынешних «Алых Парусов». На месте «Волена» тогда была наша зимняя тренировочная база, возвращаясь с которой в Москву с лыжами на перевес я отвечал любознательным попутчикам в общественном транспорте на самые разные вопросы, касающиеся горнолыжного спорта и инвентаря, техники управления этими шпалами и особенностями костюма, конечно. Благодаря этим занятиям и лыжам я был крутым чуваком в классе и чувствовал себя небожителем.
Бросил я это дело в силу, как говорят, семейных обстоятельств — мы переехали так далеко от «Щуки», что ездить туда даже три раза в неделю через всю Москву и успевать получать в школе хотя бы тройки уже не получалось. Какое-то время я еще гонял по лесу через дорогу коньковым шагом на горных лыжах, распугивая мирных «бегунов», а потом бросил и эту затею. В общем, к лыжам я не прикасался лет двадцать и встать на них заново меня уговорил Ги. «Да ты попробуй, может пойдет! Катаешься же ты на сноуборде. У меня есть для тебя отличный русскоговорящий инструктор!» — щурясь не то от солнца, не то в предвкушении потехи внушал мне товарищ. Сам отвел меня в прокат в Вилларе, представил хозяйке, которая выигрывала когда-то этап Кубка мира, вместе с ней вытянул для меня из стойки лыжи и только что в ботинки меня не вставил — так хотел повеселиться:)
Я ему не позволил. Три дня вместо одного простоял на лыжах. Первый простоял практически буквально. Взвалив на себя тяжеленные и всего 165-сантиметровые «фишера», обувшись в эти чудесные горнолыжные «скороходы» я кое-как дотопал до подъемника, поднялся на гору, где мы долго стояли у кромки трассы с моим инструктором Джонатоном из Ecole Suisee de Ski & Snowboard Villars — рассматривали и комментировали мой экип. Изменилось с тех пор, как я последний раз это делал, все. Согласно объяснениям британца, что поворачивать эти лыжи подо мной будут сами. Собака зарыта в геометрии, в радиусе бокового выреза лыжи. «Даже если гнать напрямки, карвинговая лыжина все равно будет «водить носом» по снегу в поисках поворота, — объясняет Джонатан. — И как только ты передаешь ей усилие, вставая по ходу на кант, она подхватывает его и сама устремляется в поворот». Клянусь, так и сказал, ровно этими самыми словами. На отличном русском языке!
В общем, так все и было, за исключением первого спуска, который я проделал большей частью плугом, побаиваясь отпустить эти лыжи «водить носом», и второго, во время которого мне объясняли как и почему мне нужно избавиться от пережитка прошлого и не гонять на этих лыжах со сведенными коленями. Оставшиеся два с половиной дня эти лыжи сами возили меня над Вилларом, на них я уехал в соседний Дьяблере, который связан подъемниками с Вилларом, и благополучно самостоятельно вернулся обратно. Обе зоны катания не вызывают животного ужаса у начинающих, подтверждаю — тут можно встать на лыжи даже в моем преклонном возрасте. О малышах, которые то и дело облетали меня по сторонам, вообще молчу.
