(продолжение… начало – здесь) Вернувшись вечером домой в Энтро, рассказываю какая ж это, должно быть, благодать: проснуться утречком, глянуть в окошко – ага, солнце, снег и день чудесный – выпить чашечку кофе и прямо в ботинках выйти из дома кататься… Аннушка к этим бессмысленным рассуждениям привыкла и ждет пока я угомонюсь: «Завтра поедешь в Ла Туиль, тебя ждет отец. Я договорилась». Отец?! Отцом она в шутку называет почтенного Франсуа Оттоца – хозяина гостиницы-приюта San Bernardino на Пиколло Сан-Бернардо и наследника Лорана Оттоца, одного из первых крупных промышленников в Валь д’Аосте, придумавшего в 1902 году знаменитый вальдостанский специалитет. Ликер Ottoz Genepy. Ну, хорошо, думаю. Вот есть же у меня итальянская мать (Аннушка по-русски зовет меня сыной), пусть будет теперь и отец. И поехал знакомиться.
Дорога в Ла Туиль идет через Пре-Сан-Дидье – тишайший городок в две улицы, с выцветшим и растрескавшимся желтым домом, на балконе которого в любое время года цветет что-то невообразимое. С колоритнейшим провинциальным итальянским баром в Residence Universo и термами, пользоваться которыми как придется начали еще в 1600-каком-то году, а окультурили в 1834-м, построив у источников и бассейнов здание нынешнего спа, смахивающее не то на монастырь, не то на белокаменные боярские палаты. И в общем такое это все настоящее и неиспорченное, такой от всего этого веет стариной и уютом, что, как большой любитель уездных городков, я всякий раз зависаю. Час-два-три просто хожу и смотрю, впитываю.
Тут звонить мать и говорит, что отец уже волнуется – забыл я о нем что ли! Мама миа! Забыл! Еду-еду, уже в Ла Туиле! Франсуа ждет меня в своем приюте на перевале на границе с Францией, до которого иначе как на лыжах-сноуборде зимой не добраться. Погода в этих местах суровая, часто бывает холодно и ветренно, но главное – здесь выпадает какое-то невероятное количество снега. Бедный папаша Оттоц на маленьком ратраке вынужден откапывать свое хозяйство чуть ли не ежедневно, и бывает строг с горе-фрирайдерами вроде меня, вваливающимися к нему с целины снежным комом, рассыпающимся у него в парадной.
Но быстро отходит ибо человек он по натуре добрый, веселый и сам, кажется, был хулиганом. Выводит меня на улицу, обметает веником, заталкивает обратно внутрь и льет в стаканы Genepy за знакомство. С этим, кстати, здесь нужно держать ухо востро. Вальдостанцы за обедом уговаривают бутылку-две вина на двоих и запивают еще стаканчиком-другим ликера. Для пущей усвояемости съеденного. И, было дело, пара таких трапез с гидами посреди дня напрочь перечеркнули все дальнейшие мои планы – кататься даже под присмотром старших товарищей не было уже никаких сил.
С Франсуа, впрочем, кататься мы не собирались, разве что следующим утром, когда он грозился спустить меня обратно в Ла Туиль своим фирменным маршрутом для взрослых. А весь оставшийся вечер я топтался у него на кухне, пока он готовил нам ужин, слушал его байки о молодых годах (старик и впрямь был хулиганом) и правду о знаменитом родственнике. Который, будучи человеком многоопытным и не жадным, вернувшись в начале 20-ого века из-за границ на родину, на многое открыл глаза «дремучим» тогда еще вальдостанцам. Благодаря чему, собственно, и преуспел, а фамилия его стала достоянием и гордостью Валь д’Аосты… (продолжение – здесь)
