Ценителям зимних видов спорта, особенно фрирайда, Орельена Дюкро представлять не нужно. В самом деле, зачем его представлять, если он и сам сегодня не представляет, куда жизнь может забросить завтра. Для фрирайдера вся жизнь – сплошной фрирайд, в какой бы из стихий он бы ни фрирайдил.
Cезон 2013 года — последний в спортивной карьере чемпиона мира, одного из сильнейших райдеров планеты. Так он решил. Не то что бы возраст, просто хочется от жизни чего-то еще. И это «что-то еще» в жизни Орелье уже настало. А дело было так. Однажды друзья его пригласили украсить своим присутствием открытие какой-то парусной регаты. С этого момента его сознанием горца и фрирайдера целиком завладела стихия океана.
В этом месте, следуя законам жанра тупой журналистики, следовало бы задать дежурный вопрос типа «с чего же начиналась история Орелье Дюкро, этой новой легенды Шамони?». Но его мы задавать не будем, поскольку ответ на него очевиден. История Орелье Дюкро, как и всякого нормального человека, начиналась с зачатия. Час оного он помнит неточно, но обстоятельства и место, где родился, представляет, поскольку и сейчас там живет. Это крохотная деревушка Ла-Жу между Шамони и Аржентьером. Для русского туриста, привыкшего к другим пространствам, здесь все вокруг – Шамони. Где действует скипасс – там и Шамони, что неправильно. Главное – не путать Шамони и Аржентьер, особенно в разговоре с местными. Вот и Орелье настаивает, что в Аржентьере (зона катания Гран-Монте) все по-другому. Природа другая, жизнь другая, люди другие.
– Мои предки по линии отца все из коренных местных савоярских родов – Дюкро, Шарле, Дювассу, – а мать моя парижанка. В то время у нас такие были нравы, что брать в жены девушку не из местных было не принято. Вот и отец после свадьбы, с одной стороны, покинул Аржентьер, чтобы косые взгляды соседей не травмировали психику молодой жены. Но и в Шамони переезжать не стал, а поселился в Ла-Жу. Это место как бы пограничное, но еще на территории пространства Аржентьера. Вам граница не видна, а мы ее знаем. Между последней деревней пространства Шамони Ле-Тинь и Ла-Жу, первой деревней пространства Аржентьера, есть небольшой перевал. Небольшой, но достаточный для климатических особенностей. Взять, например, сегодняшнее утро. В Шамони люди соскабливали с машин иней, а в Ла-Жу никакого инея не было. И на протяжении целой зимы климат у нас теплее и суше, чем в Шамони, хотя расстояние – всего несколько километров. Холодный воздух стекает с ледников, но у нас он не задерживается, движется в долину Шамони. Поэтому у нас в Ла-Жу и на огородах все растет. Солнца у нас больше. А вид на массив Монблана – лучший из местечка Ла-Шаффрия.
– Родители, переехав в Ла-Жу, там построили дом?
– Нет, дом, в котором я родился, был построен в XVIII веке. Это старый савойский дом-ферма. Я, когда женился, построил себе свой дом, рядом, на той же земле.
– Прямо-таки сам построил? Может быть, заказал строительной кампании?
– Именно сам. Сначала сам его нарисовал на бумаге, все рассчитал, послал чертеж строительной компании, которая по моим чертежам напилила брус, стропила, панели, крышу и все доставила вертолетом, а я его сам за лето собрал. Как детский конструктор, только большой…
Ну и яхта, если на то пошло, – тоже как кораблик в луже, только большой. И океан, если разобраться, – такая большая лужа. Что поражает в шамоньярах – это то, как у них под одной черепной коробкой уживаются два таких разных типа восприятия – очень локальное, с вниманием к мельчайшим деталям ландшафта своей малой родины, и поистине глобальное ощущение планеты как родного дома, в котором нет ничего недостижимого. Ну в самом деле, захотел покататься по леднику Аржентьер – купи скипасс на Гран-Монте и катайся. Хочешь покататься в Антарктиде – купи яхту, плавай и катайся. И кавээновский каламбур «Любишь кататься? Люби и катайся!» применительно к шамоньяру не шутка, но руководство к действию.
– Шкипер, который меня пригласил быть почетным гостем на регате, во время трансатлантического плавания чуть не потерпел кораблекрушение. У него сломалась ни больше, ни меньше целая мачта. И он смог ее в одиночку поставить.
– Вот это я понимаю, фрирайд…
– Да, когда я вижу такие примеры преодоления человеком стихии, чувствую желание такому примеру последовать.
– И как, получилось?
– Отчасти да. Правда, мачту мне штормом не ломало, но штурвал заклинило, причем в том же месте, в той «черной дыре» Атлантики. Починить его сам я не смог, но сумел причалить к Кабо-Верде.
– Где научился управляться с яхтой?
– У нас в Бретани есть город Лориан. Это для яхтсменов мира как Шамони для альпинистов. Там всему и научился.
– Когда уйдешь из большого спорта, чем планируешь заняться?
– Да, план у меня имеется. Свою шестиметровую яхту я продал, теперь мне нужна 18-метровая. Возьму с собой на борт лыжи и отправлюсь в свою личную фрирайд-кругосветку. Буду причаливать ко всем интересным островам и континентам и кататься на лыжах – от Антарктиды до Камчатки. Но для этого мне еще предстоит многому научиться в океане. Программа действий на ближайшие годы такая: в 2013 году регата через Атлантику вдвоем, в 2014-м – одиночная регата, 2015 год – кругосветное плавание, снова в паре со шкипером, в 2016 году – одиночная кругосветка Ван де Глоб. А потом уже моя глобальная фрирайд-экспедиция. Еще мне хочется побывать в экспедициях с учеными. В общем, будет чем заняться.
Кто бы сомневался, что не заскучает… Казалось бы, что может быть общего у горных лыж и яхты? У гор и океана? У ветра с парусом и всемирного тяготения со скольжением? Оказывается, еще как может. Свобода как состояние любой стихии. Стихии гор. Стихии моря. Стихии человека.
Беседовал с Орелье другой могучий человечище и, по счастью, друг нам и товарищ — Костя Банников, недавно выпустивший очередную книгу из своей серии «Едем в Альпы!», открывший страницу другого свого издания TransAlpina на Facebook, и грозящий заполонить его (Facebook) блестящими текстами, которых он не достоин!:) Фото Dan Ferrer
